ЛИЦА ВОЙНЫ
ГЛАВА 2
Вторая оккупация
ГЛАВА 3
Освобождение
При участии центра по поддержке одарённых и талантливых детей «Ступени успеха»
Разработка сайта — RUFORMAT®
Поделиться
Раздел в разработке
Раздел в разработке
Ru
En
Великая отечественная война оставила неизгладимый след в истории нашей страны и нашего города. Ростов-на-Дону вошёл в десятку наиболее пострадавших городов.
Воспоминания о войне — не сухие цифры, но прежде всего истории людей, их воспоминания, лица наших земляков — лица войны.
НОЯБРЬ 1941
Ноябрь 1941 года – 27-й месяц Второй мировой войны. Тяжелейший кризис, в котором находилась Красная Армия, еще не был преодолен: немцы продолжали наступать на всех стратегических направлениях.
5 ноября части группы армий «Юг» фельдмаршала фон Рундштедта начали активное наступление в направлении Ростова-на-Дону. Главная цель натиска – Кавказ и его нефть. Непосредственно город защищала 56-я армия генерала Ремезова.
квадратных метров грунта было вырыто во время строительства оборонительных сооружений.
Десятки тысяч ростовчан во время строительства оборонительных
со­оружений и укреплений вок­руг города отрыли противотанковые рвы и эс­карпы, окопы и укрытия для боевой техники, блиндажи и наблюдательные пункты.
Михаил Вдовин
житель Ростова-на-Дону
квадратных метров грунта было вырыто во время строительства оборонительных со­оружений.
Десятки тысяч ростовчан во время строительства оборонительных
со­оружений и укреплений вок­руг города отрыли противотанковые рвы и эс­карпы, окопы и укрытия для боевой техники, блиндажи и наблюдательные пункты.
Михаил Вдовин
житель Ростова-на-Дону
Все были мобилизованы на строительство оборонительных сооружений.
Их строили и в Ростове, и за городом. Была объявлена норма часов отработки. Нет у тебя справки о сданной норме, хлебную карточку не дадут.
— Михаил Вдовин
Ростовчане готовят оборонительные укрепления на подступах к Ростову.
Мама ходила рыть противотанковые рвы, за Чкаловским. Копали их в основном старики и подростки.
В 41-м мне было 12 лет. У матери еще трое: Саше — десять, Вере — четыре, Наде год и восемь месяцев.
— Л. Шабалина
Копали до поздней ночи. Туда и обратно — пешком. Трамваи не ходили. Позже мне один военный рассказал, что рвы эти не могли остановить танки. Подходит колонна, головной танк расстреливал ров в одном месте, осыпая землю, потом утюжил ее, делая съезд и въезд, и колонна двигалась дальше
Ростовчане готовят оборонительные укрепления на подступах к Ростову.
Все были мобилизованы на строительство оборонительных сооружений.
Их строили и в Ростове, и за городом. Была объявлена норма часов отработки. Нет у тебя справки о сданной норме, хлебную карточку не дадут.
— Михаил Вдовин
Мама ходила рыть противотанковые рвы, за Чкаловским. Копали их в основном старики и подростки.
В 41-м мне было 12 лет. У матери еще трое: Саше — десять, Вере — четыре, Наде год и восемь месяцев.
— Л. Шабалина
Копали до поздней ночи. Туда и обратно — пешком. Трамваи не ходили. Позже мне один военный рассказал, что рвы эти не могли остановить танки. Подходит колонна, головной танк расстреливал ров в одном месте, осыпая землю, потом утюжил ее, делая съезд и въезд, и колонна двигалась дальше
Эти укрепления протяженностью
в 115 км от р. Дон, через Ново­черкасск, и по р. Тузлов, до села Генеральское, по балке Донской Каменный Чулек доходили до станции Хапры. Они стали главным рубежом обороны города.
Рубеж обороны Ростова-на-Дону
Второй потерей была овчарка Рекс. Это был красивый крупный пес. Его мобилизовали в армию: «Ловить парашютистов».
После рытья окопов за городом стали на улицах строить баррикады. Перегораживали улицы так, чтобы машина не могла проехать прямо, она должна была поворачивать между двумя баррикадами, а проезд этот был очень узким. Предполагалось, что в это время ее очень удобно обстрелять. Баррикады были с амбразурой, там можно было устанавливать пулемет. Разбирали старые дома на кирпич и возводили эти баррикады
— А. Карапетян
Эти укрепления протяженностью
в 115 км от р. Дон, через Ново­черкасск, и по р. Тузлов, до села Генеральское, по балке Донской Каменный Чулек доходили до станции Хапры. Они стали главным рубежом обороны города.
Рубеж обороны Ростова-на-Дону
Второй потерей была овчарка Рекс. Это был красивый крупный пес. Его мобилизовали в армию: «Ловить парашютистов».
После рытья окопов за городом стали на улицах строить баррикады. Перегораживали улицы так, чтобы машина не могла проехать прямо, она должна была поворачивать между двумя баррикадами, а проезд этот был очень узким. Предполагалось, что в это время ее очень удобно обстрелять. Баррикады были с амбразурой, там можно было устанавливать пулемет. Разбирали старые дома на кирпич и возводили эти баррикады
— А. Карапетян
Многие эвакуировались. И весь наш огромный двор был завален скарбом, который нельзя было увезти. Особенно много было книг — классиков марксизма-ленинизма и другой политической литературы… Мы, мальчишки, долго рылись в этих кипах, искали книжки с картинками. Среди этой книжной макулатуры мы нашли письмо. Прочитали его. Оно нас поразило. Письмо было из Москвы. Самое страшное: в нем писалось, что в Москве — паника, идет эвакуация. И адресату рекомендовали поскорее уезжать из Ростова. Мы были воспитаны в духе патриотизма и не понимали, откуда может быть паника, тем более в Москве. Но адрес-то был нашего дома и фамилия адресата — Каганович. Вот тут мы растерялись. На всякий случай (наверное, услышали эхо 37-го года) мы решили письмо это предать сожжению, чтобы никто ничего не знал. Много лет спустя я заинтересовался, был ли Каганович в этом доме, и кто он такой. Да, действительно, в десятом подъезде, на втором этаже жил один из братьев Лазаря Кагановича. Многие, живущие там сейчас, помнят эту семью. Она после эвакуации вернулась в Ростов, но жили Кагановичи уже в другом доме. Хотя кто-то из родственников этой семьи живет там до сих пор
— А. Агафонов
Самое страшное: в нем писалось, что в Москве — паника, идет эвакуация.
Многие эвакуировались. И весь наш огромный двор был завален скарбом, который нельзя было увезти. Особенно много было книг — классиков марксизма-ленинизма и другой политической литературы… Мы, мальчишки, долго рылись в этих кипах, искали книжки с картинками. Среди этой книжной макулатуры мы нашли письмо. Прочитали его. Оно нас поразило. Письмо было из Москвы. Самое страшное: в нем писалось, что в Москве — паника, идет эвакуация. И адресату рекомендовали поскорее уезжать из Ростова. Мы были воспитаны в духе патриотизма и не понимали, откуда может быть паника, тем более в Москве. Но адрес-то был нашего дома и фамилия адресата — Каганович. Вот тут мы растерялись. На всякий случай (наверное, услышали эхо 37-го года) мы решили письмо это предать сожжению, чтобы никто ничего не знал. Много лет спустя я заинтересовался, был ли Каганович в этом доме, и кто он такой. Да, действительно, в десятом подъезде, на втором этаже жил один из братьев Лазаря Кагановича. Многие, живущие там сейчас, помнят эту семью. Она после эвакуации вернулась в Ростов, но жили Кагановичи уже в другом доме. Хотя кто-то из родственников этой семьи живет там до сих пор
— А. Агафонов
Самое страшное: в нем писалось, что в Москве — паника, идет эвакуация.
Как сейчас помню звуки воздушной тревоги. По радио напряженный голос диктора бесконечно повторяет: Граждане! Воздушная тревога! Воздушная тревога!
И начинали противно гудеть заводские гудки. Плаксиво, коротко вскрикивать паровозы. За душу берет тоска. Внутренности опускаются куда-то вниз. И губы невольно шепчут молитву.
— Евгений Комиссаров
Граждане! Воздушная тревога! Воздушная тревога!
Отчетливо помню первое «крещение». Гуляя по улице, заметил, как засуетились прохожие. Посматривают на небо. Вижу — летят! Медленно летят клином девять тяжелых немецких бомбардировщиков. Обычно в это время все жмутся поближе к убежищам, щелям. Побежал и я к своему укрытию. Его соорудил во дворе отец. Это был настоящий блиндаж — окоп, накрытый досками и бревнами, засыпанный землей. Там мы держали запас еды, воды, свечей. На случай, если нас там завалит. Был там и запасной выход. Он упирался в забор. Мы, как суслики, высунувшись из укрытия, через заборные щели могли наблюдать за тем, что происходит на улице. Потом, когда война вошла в город, мы оценили по достоинству наше сооружение.

Я был уже во дворе, когда услышал свист падающих бомб, вбежал в дом, чтобы предупредить родителей, и первые бомбы начали рваться прямо у нас во дворе. Мы кинулись было к блиндажу, но — поздно. Рвануло так, что вышибло все стекла. Отдельные взрывы слились в сплошной грохот. Дом трясет. Пол под ногами ходуном ходит. Забились в угол, за шифоньер. Он валится на нас. Придерживаем его руками. Мама крестится. Абажур под потолком болтается. Штукатурка сыплется на головы. В разбитые окна влетают комья земли, камни. Вонища от дыма и газа. Ощущение какой-то тупой животной безнадежности. И мысль что-то вроде: «Скорее бы уж! Любой конец, но скорее!» Когда все кончилось, и мы выбрались на двор, видим, что двора-то вообще и нет. Кругом валяются бревна. Полно свежевырытой земли. Забор лежит. На проводах доски качаются. Дымище и горелая вонь.

Чуть пришли в себя, стали разбираться: почему это немец нас так бомбил, что он тут за объект нашел? И сразу поняли: самолеты привлекала высоченная труба, торчащая совсем рядом с нашим домом. Принадлежала она маленькому литейному заводику. Мы всей улицей умоляли директора этой «трубы» убрать ее, дабы не привлекать такой мишенью внимание немецких самолетов. Директор уперся: «Не могу, — говорит, — у меня с этой трубой технологический процесс связан». Мы: «Да черт с ним, с твоим процессом, жизнь людей дороже». Бомба разрешила наш спор. В очередную бомбежку трубу снесло взрывной волной.
— А. Агафонов
И мысль что-то вроде: «Скорее бы уж! Любой конец, но скорее!»
Мы жили на окраине, в Красном городе-саде, на улице 2-ой Кольцевой, дом 125. Так что у меня взгляд «окраинного» человека.

Город готовился к обороне. У нас три раза дома стояли стройбатовцы. Они рыли окопы и сооружали укрепления.

Их кормили обычно пшеничным супом, они его называли «суп-блондинка». И говорили, что от него «кишки слипаются». С питанием тогда у нас еще было нормально. Мама приносила мешками огромных сазанов и запекала их в коробе.

Солдаты приходили под вечер усталые, замерзшие, и как они говорили «отогревали душу борщом». Был среди них огромный малограмотный парень Яша, с Урала. Грузин Шота учил меня играть на цимбалах. Были еще Костя, Ваня, Пантелей Карпович. Я у него спрашивала: «Сколько людей в роте?» А он смеется: «В роте — зубы». Мы с ними подружились. Когда они уехали, мама с ними переписывалась. Почти все они погибли под Таганрогом. Ваня пропал без вести, Пантелей Карпович вернулся без ноги — он-то и рассказал о судьбе наших постояльцев
— В. Семина-Кононыхина
«Сколько людей в роте?»
А он смеется: «В роте — зубы»
Одна из бомб с полтонны весом как-то не так воткнулась в землю. Вошла под углом. Повернулась. И почти вышла на поверхность. Но не разорвалась. И надо было ее обезвредить. А как? Нашелся бедовый милиционер. «Я ее расстреляю», — говорит. Участок этот огородили. Подкопали бомбу так, что стал виден взрыватель. Часть ее корпуса засыпали разным мусором, землей. Обложили бревнами. Построили доморощенное сооружение. Чтобы осколки не разлетелись. Милиционер устроился невдалеке, напротив. Улегся в канавку и стал, из винтовки в бомбу стрелять. И, наконец, попал-таки. Рвануло. Да не так, как все предполагали. Из-за этого «инженерного» сооружения взрывная волна хлестнула в сторону милиционера. И куда-то унесла его. Жив он остался, но заикаться стал
— Евгений Комиссаров
Нашелся бедовый милиционер. «Я ее расстреляю», — говорит.

В первой половине ноября 1941 года германские войска угрожали захватом Шахтинского промышленного района и захватом Ростова, перехватом стратегической железнодорожной магистрали Воронеж — Ростов-на-Дону.

В конце ноября танковые корпуса Клейста продолжали своё наступление и 21 ноября захватили Ростов-на-Дону, отбросив войска 56-й отдельной армии к югу за реку Дон и к востоку в сторону Новочеркасска.
Пелагея Климова
У кургана Бербер-Оба отличилась батарея 606-го стрелкового полка лейтенанта С.Оганова и политрука С.Вавилова.

Шестнадцать артиллеристов ценой жизни отразили атаку пятидесяти танков, двенадцать из которых сожгли, а восемнадцать подбили. Герои – артиллеристы посмертно были награждены орденами и медалями, а Оганов и Вавилов удостоены звания Героев Советского Союза. Их именами названы улицы Ростова, а на месте гибели установлен величественный мемориал.
C. Оганов и C. Вавилов
4 артиллерийские пушки ЗИС-3 батареи Оганова
Подбитые и выведенные
из строя немецкие танки PzIII
Рубеж обороны Ростова-на-Дону
Отступление советских войск
Наступление вермахта
свидетель первой оккупации
В первой половине ноября 1941 года германские войска угрожали захватом Шахтинского промышленного района и захватом Ростова, перехватом стратегической железнодорожной магистрали Воронеж — Ростов-на-Дону.

В конце ноября танковые корпуса Клейста продолжали своё наступление и 21 ноября захватили Ростов-на-Дону, отбросив войска 56-й отдельной армии к югу за реку Дон и к востоку в сторону Новочеркасска.
Пелагея Климова
У кургана Бербер-Оба отличилась батарея 606-го стрелкового полка лейтенанта С.Оганова и политрука С.Вавилова.

Шестнадцать артиллеристов ценой жизни отразили атаку пятидесяти танков, двенадцать из которых сожгли, а восемнадцать подбили. Герои – артиллеристы посмертно были награждены орденами и медалями, а Оганов и Вавилов удостоены звания Героев Советского Союза. Их именами названы улицы Ростова, а на месте гибели установлен величественный мемориал.
C. Оганов и C. Вавилов
4 артиллерийские пушки ЗИС-3 батареи Оганова
Подбитые и выведенные
из строя немецкие танки PzIII
Рубеж обороны Ростова-на-Дону
Отступление Советских войск
Наступление Вермахта
свидетель первой оккупации
Сильных уличных боев в городе не было. Мы потом видели подбитые наши танки на улицах. Видел я немецкую танкетку. У нее впереди была прострелена башня. Мы залезали в нее, заметили кровь немцев. Открыли сзади «бардачок», а там — чулки, парфюмерия. Где-то, видимо, фашисты нахапали и возили с собой. Может быть, подарки для предполагаемых подружек… В городе оставались еще окруженные наши бойцы, и жители их прятали
— В. Лемешев

Пелагея Климова
свидетель первой оккупации
Сильных уличных боев в городе не было. Мы потом видели подбитые наши танки на улицах. Видел я немецкую танкетку. У нее впереди была прострелена башня. Мы залезали в нее, заметили кровь немцев. Открыли сзади «бардачок», а там — чулки, парфюмерия. Где-то, видимо, фашисты нахапали и возили с собой. Может быть, подарки для предполагаемых подружек… В городе оставались еще окруженные наши бойцы, и жители их прятали
— В. Лемешев

Пелагея Климова
свидетель первой оккупации
Уличных боев в Ростове не было, а ведь город готовился к обороне. У нас на углу Ворошиловского и Красноармейской находилась баррикада. Она перекрывала всю улицу, но внутри были небольшие проходы для пешеходов, а в центре была раздвижная часть для проезда трамваев. Такие баррикады были и в других местах. Но дело в том, что ими никто не воспользовался. Когда наши части отступали, тянулись подводы. Грузовиков мы почти не видели. Баррикады нанесли только вред. Отступавшие не знали, как их объехать, как попасть, к переправе. Переправа, правда, тогда, не нужна была — Дон замерз. Но как проехать к Дону? Толкнутся в одну улицу — перегорожено, в другую — тоже. А объезд довольно далеко. Мы, конечно, показывали дорогу. Но некоторые бросали подводы.

У нас на углу стояла одна — со снарядами. Когда немцы пришли, приказали их выбросить в противотанковую щель. Она была вырыта на противоположной стороне улицы. Там сейчас находится облсовпроф, а раньше стояли частные домишки. Убитых немцев мы не видели. А вот двух красноармейцев замерзших видели на Театральной. Причем, один лежал так, как будто закрывал глаза рукой. Мы заглянули под руку, оказалось, пуля ему попала между глаз.
— А. Агафонов

Для нас было интересно: что же это за немцы?
Первая оккупация была быстрой и странной. Вначале город сильно бомбили. И вот 19 ноября 41-го года — тишина. Единственное, что было слышно: в районе Больших Салов, в стороне Военведа, нынешнего Северного массива, — сильнейшая канонада. Оттуда и наступали немцы. Наши благополучно отступили за Дон. Уличных боев, а тем более борьбы за каждый дом, не было. И те фотографии, которые сохранились с того времени, — это взятие Ростова, а не его оборона в ноябре 41-го года. Первый захват Ростова достался немцам не очень легко, но для города большого урона тоже не было. Настроение, особенно, у нас, мальчишек, было непонятное даже. Для нас было интересно: что же это за немцы? И если бы в город в первый раз пришли полевые войска немецкие, как пришли во вторую оккупацию, мы бы, может быть, не так их боялись. Но вошли-то эсэсовцы, их моторизованные части. У них на рукавах были вышивки: «Адольф Гитлер». Я не раз видел эти нашивки. Они были подобраны по росту: крупные, и у многих их них, особенно у офицеров, были перстни, на которых была изображена «Мертвая голова». Эти перстни изготовлены были не то из серебра, не то из алюминия.»
— Шаган Чагаев
Для нас было интересно: что же это за немцы?
Первая оккупация города длилась восемь дней и вошла в историю как «кровавая неделя».

Эсэсовцы дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер» расстреляли и замучили сотни мирных граждан: стариков, женщин, детей, особенно в Пролетарском районе города.

На 1-й Советской улице у дома №2 лежала груда из 90 трупов жителей этого дома; на 36-й линии, около детского дома, был убит 61 человек; на углу 40-й линии и улицы Мурлычева фашисты открыли огонь по очереди за хлебом, убив 43 человек: стариков, женщин и детей; на Армянском кладбище гитлеровцы расстреляли из пулеметов до 200 местных жителей.
Разрушенные здание в центре города
Уборка завалов жителями Ростова-на-Дону
Фашисткие танки на улицах Ростова-на-Дону
Разрушенное здание ЦУМ
За одного — 50 человек, стариков, детей — без разбора.
Немцев все боялись: за малейшую провинность — расстрел на месте. Особенно оккупанты зверствовали, если убивали их людей. На 34-й линии, недалеко от лесной школы, убили немца, так они сразу вывели заложников и тут же расстреляли. За одного — 50 человек, стариков, детей — без разбора.
— Юлия Турбина
Мне было 23 года. У меня был маленький ребенок, поэтому я старалась как можно меньше выходить на улицу. Жила в основном слухами. Больше всего меня потряс расстрел жителей около парка имени Революции. Кто-то убил немецкого офицера, и вот ночью согнали всех жителей квартала и расстреляли на углу. Фашисты хотели тем самым запугать население. Показать, как жестоко они будут действовать, устанавливая «новый порядок».
— В. Варивода
Немецкие солдаты тоже грабили магазины. На углу Крепостного и Большой Садовой, где я жил, был магазин с большим подвалом. Немец обнаружил там бочку. Проделал ножом дырку — оказалось повидло. И стал нас созывать: «Ком! Ком!», чтобы помочь ему выкатить эту бочку.

Одеты немцы были очень легко. На ногах — ботиночки в основном. А ноябрь был очень холодный. Было видно по всему, что они не готовились воевать зимой.
— Георгий Хазагеров
Мы бегали в парк, где лежали трупы расстрелянных. И у нас родилась тогда отчаянная мысль — отомстить. По Красноармейской часто проезжали грузовики. Несмотря на сильный мороз, ездили и мотоциклисты. Под пилоткой или каской они обвязывали головы платком. Мы забрались на третий этаж, установили на площадке пулемет, который нашли в полку связи. Заспорили было, кто будет стрелять. Вдруг Пашка Костин, а он был у нас самый отчаянный, без лишних разговоров стал к пулемету. Ему все уступили — ведь он мог дать и затрещину.

И вот только мы приготовились ждать появления какого-нибудь мотоциклиста, на этаже выше открылась, дверь, и оттуда появился мужчина. Он сразу догадался, в чем дело. И, не выбирая выражений, напустился на нас. А у нас какая была идея: мы постреляем и сразу же сбежим наверх на чердак. А чердаки шли тогда над всем огромным домом. Можно было выскочить где-нибудь на Ворошиловском. Мы себя как будто обезопасили, но не ожидали появления этого мужика. Побежали вниз, так как он перекрывал нам путь наверх. Пулемет, естественно, бросили. Он его забрал. Чертыхаясь, он кричал нам вслед: что, вы хотите весь дом погубить? Вот тогда до нас дошло: если бы стрельнули и кого-то убили, то жители всего дома стали бы заложниками и их бы расстреляли.
— А. Агафонов
Мы бегали в парк, где лежали трупы расстрелянных.
И у нас родилась тогда отчаянная мысль — отомстить.
Первая оккупация была внезапной. Наша семья не успела эвакуироваться, и утром мы вышли на балкон. И увидели бегущего красноармейца, паренька, который снимал на бегу гимнастерку. Винтовку он тоже бросил через забор. Он был один, видимо, отставший. Он промчался по улице Горького, и буквально через пятнадцать минут появилась колонна немецких мотоциклистов. Их было не меньше 50. Все великолепно экипированы, в касках, с автоматами. Впечатление это произвело ужасное — несчастный, растерзанный красноармеец и эта механизированная, автоматизированная, мощная колонна. Было такое ощущение: приехали сверхчеловеки, и что это — навсегда.
— Л. Григорьян
Мы бегали в парк, где лежали трупы расстрелянных.
И у нас родилась тогда отчаянная мысль — отомстить.
Впервые мы увидели немцев на углу Красноармейской и Ворошиловского. Это была колонна мотоциклистов. Мотоциклист с автоматом наперевес сидел за рулем, а в люльке находился пулеметчик. Мы выпучили глаза. Мы стояли группой: Мишка Гущин, Ленька Закрыжевский и другие. Нам под четырнадцать подходило, уже подростки. День был очень холодный, морозный. Небо затянуто тучами. И все это усиливало гнетущее впечатление.

Один мотоциклист оскалился, оскал его показался мне страшным. И крикнул: «Сталинюгенд». А мы уже знали, что такое Гитлерюгенд. Он расхохотался и показал на нас: «Пуф-пуф»… А потом на полном серьезе повернул пулемет на турели и дал очередь поверх наших голов. Мы прыснули, как воробьи. И сразу же оказались внутри двора. Нас душил мальчишеский гнев: хоть бы булыжником ответить! Ненависть без выхода особенно болезненна…
— А. Агафонов
А потом на полном серьезе повернул пулемет на турели и дал очередь поверх наших голов
21 ноября, на второй день оккупации, в нашем районе на Новом поселении все магазины еще торговали хлебом по нашим карточкам. Куда потом деньги продавцы девали? Сдавать их было уже некому. Это тоже говорит о неожиданности вступления немцев в город. Немцев сдерживали в районе поселков Чкалова и Орджоникидзе. Они же вошли в город со стороны Хопров, разъезда Западный, через Красный город-сад, Ботанический сад, вышли к вокзалу на Новое поселение. Немцы сразу вывесили приказы: за хранение оружия — расстрел, за неподчинение оккупационным властям — расстрел, всем евреям пройти перерегистрацию. От немцев мы узнали, что бои идут под Москвой в районе Химок, о чем наша печать не сообщала. И мы совершенно не знали, что Ленинград находится в блокаде уже два месяца.
— Михаил Вдовин
НОЯБРЬ 1941
НОЯБРЬ 1941
27 ноября первые части 56-й армии по льду форсировали Дон и ворвались в Ростов, где начались ожесточенные уличные бои. 29 ноября часть сил 37-й армии прорвала немецкую оборону и вышла в район севернее Султан-Салы, а 56-я армия овладела Чалтырем. В тот же день части 56-й армии и 9-й армии после трехдневных уличных боев полностью освободили Ростов-на-Дону.
Шаган Чагаев
Наступление Советской армии
свидетель освобождения Ростова
Рубеж обороны
Вермахта
27 ноября первые части 56-й армии по льду форсировали Дон и ворвались в Ростов, где начались ожесточенные уличные бои. 29 ноября часть сил 37-й армии прорвала немецкую оборону и вышла в район севернее Султан-Салы, а 56-я армия овладела Чалтырем. В тот же день части 56-й армии и 9-й армии после трехдневных уличных боев полностью освободили Ростов-на-Дону.
Шаган Чагаев
Наступление Советской армии
свидетель освобождения Ростова
Рубеж обороны
Вермахта
Когда наши, вошли в город, в первый же день появилась нота Народного комиссариата иностранных дел, подписанная Молотовым: «О зверствах немецко-фашистских захватчиков в Ростове-на-Дону» и листовки. Там, в частности, сообщалось о расстреле 14-летнего мальчика из ремесленного училища — Вити Черевичкина.

Убитого Витю Черевичкина я видел, мы бегали туда. Хотя расстрелян он был не там, где говорилось в листовке. Он был расстрелян в парке имени Фрунзе. И был он постарше. Но это я узнал позже, когда собирал материалы о нем для своей повести. А тогда мы просто увидели: он лежал без головного убора, как бы прислонившись к стене. Пули вырвали клочки из его ватника. Держал он в руках обезглавленного голубя. Рядом валялись тушки других голубей. Потом он стал легендарным. Его именем назвали улицу, сложили песню «Жил в Ростове Витя Черевичкин». Кинокадры и фотодокументы о нем фигурировали на Нюрнбергском процессе.
— А. Агафонов
Бои на улицах Ростова.
Ростовская наступательная операция
В результате Ростовской наступательной операции
29 ноября 1941 года Ростов-на-Дону был освобождён.
Жители Ростова приветствуют освободителей в ноябре 1941
Жители Ростова приветствуют освободителей в ноябре 1941
ВЕРМАХТ
КРАСНАЯ АРМИЯ
30 000
33 111
Личный состав
154
54
Танки
245
24
Орудия
93
11
Миномёты
1145
12
Автомобили
ВЕРМАХТ
КРАСНАЯ АРМИЯ
30 000
33 111
Личный состав
154
54
Танки
245
24
Орудия
93
11
Миномёты
1145
12
Автомобили
Освобождение Ростова в ноябре 1941 — было одним из первых успешных наступлений Красной армии в войне, которое наряду с контрнаступлением под Москвой привело к остановке немецкого наступления на советско-германском фронте зимой.
Ростов находился в оккупации
8 дней.
За это время погибли сотни мирных жителей, многие коммуникации были повреждены или разрушены.
29 ноября немцы оставили город.
Во время оккупации погибли 40 тысяч мирных граждан. 53 тысячи молодых людей были угнаны на принудительные работы в Германию, несколько тысяч из них умерли от издевательств и непосильного труда.
На фронтах Великой Отечественной войны погибли смер­тью храбрых 46 734 жителя Ростова.
Еще несколько тысяч ростовчан погибли от бомбежек и обстрелов жилых кварталов.
К моменту освобождения в 1943 году в городе оставалось всего лишь 170 тысяч жителей, из более чем полумиллиона.
Сегодня Ростов — крупнейший город на юге России с населением 1 133 307 человек.
Слава нашим героям!
Во время оккупации погибли
40 тысяч мирных граждан.
53 тысячи молодых людей были угнаны на принудительные работы в Германию, несколько тысяч из них умерли от издевательств и непосильного труда.
На фронтах Великой Отечественной войны погибли смер­тью храбрых
46 734 жителя Ростова.
Еще несколько тысяч ростовчан погибли от бомбежек и обстрелов жилых кварталов.
К моменту освобождения в 1943 году в городе оставалось всего лишь 170 тысяч жителей, из более чем полумиллиона.
Сегодня Ростов — крупнейший город на юге России с населением 1 133 307 человек.
Слава нашим героям!
При участии центра по поддержке одарённых и талантливых детей «Ступени успеха»
Разработка сайта — RUFORMAT®
Поделиться
Поделиться
Скрипт для меню из зеро: